Нападающий «Зенита» и бывший игрок сборной России Александр Кержаков в ходе открытого интервью, прошедшего в Санкт-Петербурге, вспомнил испанский этап карьеры и работу под руководством Юрия Морозова и Властимила Петржелы, заявил, что с ним в составе Россия выиграет чемпионат мира и выразил уверенность в том, что стадион на Крестовском острове будет готов к Кубку Конфедераций, а также озвучил цели сине-бело-голубых на текущий сезон.
— Талисманом грядущего чемпионата мира по футболу был выбран волк в лыжных очках с игривым именем Забивака. Понравился ли он вам?
— Меня немного удивило то, что не было медведя — вроде как Россия у всего мира ассоциируется с этим животным. А что касается Волка, всё нормально, только мне непонятны его красно-оранжевые очки.
— «Зенит» недавно был в Ирландии. Главный вопрос — почему сине-бело-голубым нужно обязательно пропустить, чтобы начать забивать?
— Если бы мы выигрывали всегда, когда пропускаем, наверное, для болельщиков было бы лучше, если бы это происходило в начале, чтобы долго не тянуть. Ну, а что касается игры в Ирландии конкретно, думаю, не только нас, а всех болельщиков удивила такая экзотическая команда, как «Дандолк», о которой, наверное, никто и не слышал до этой жеребьёвки. На деле оказалась довольно неплохая команда, физически мощная, играющая с огромным желанием у себя дома при обалденной поддержке болельщиков, несмотря на то, что стадион вмещает всего пять тысяч человек. Это была победа на классе. Три очка, которые практически обеспечили нам выход в весеннюю стадию Лиги Европы.
— Кто-то запомнился из игроков противника? Десятый номер очень красиво убежал от Ломбертса, Николас посмотрел ему в спину…
— Думаю, что такие игроки больше запоминаются нашим тренерам, чтобы потом на разборе говорить тому же Нико об этом, хотя, я думаю, он и сам его тоже запомнил.
— Вы как-то обсудили с Юрием Лодыгиным, кто ему «помог» в эпизоде с пропущенным мячом?
— Я с Юрием такие моменты не обсуждаю. У нас есть два тренера вратарей, которые говорят об этом. Думаю, голкипер понимает свои ошибки лучше всех нас и болельщиков вместе взятых, и в очередной раз напоминать ему о том, что случился такой казус, наверное, не стоит. Не знаю, совпадения это или нет, но когда серьёзно ошибается наш вратарь, мы эти матчи выигрываем, поэтому это неплохая традиция.
— Как вы провели тридцать минут в центре Дублина?
— Только с Луческу мы стали заезжать в иностранные командировки за двое суток до игры, поэтому в день перед матчем у нас есть время погулять по городу. Так было в Израиле — съездили в Иерусалим, так произошло и в Дублине. Но там было действительно намного меньше времени, мы не увидели практически ничего. Центр города был перерыт, как у нас здесь, в Питере. Дороги там ремонтируют тоже осенью. Может быть, в этом мы города-побратимы, не знаю, нужно уточнить. Что касается прогулки, было время посидеть в кафе двадцать минут или совершить небольшой шопинг, как это сделал главный тренер, купив себе шляпу и ещё что-то.
— Это была 217-ая игра для Мирчи Луческу в еврокубках, при этом всего третья с «Зенитом». Что сейчас меняется для вашей команды, как идёт её строительство?
— Мне немного сложно говорить, потому что за всю карьеру я прошёл через «руки» большого количества специалистов. Мирча для меня примерно 25-26-ой. Все уже обсуждают, что он делает именно команду, не зависящую от одного-двух футболистов. Хочет создать боеспособный коллектив, в котором все будут как защищаться, так и обороняться. Начатую атаку нужно непременно завершать ударом по воротам, а оптимальный вариант — голом, и для этого не нужно торопиться, нужно тратить столько времени, сколько потребуется — хоть пять, хоть десять минут.
— Зенит покинули Халк и Гарай. После ухода последнего в обороне стало значительно веселей. А как, на ваш взгляд, изменилась геометрия атаки?
— И болельщики, и специалисты выделяли в большей степени Халка, даже был штамп «халкозависимость». Кто-то может соглашаться с этим, кто-то нет, но факт остаётся фактом — Халк забил очень много мячей, сделал очень много голевых передач. К сожалению, для всех нас, «Зенит» при нём завоевал не так много титулов. Гарай, на мой взгляд, был более необходим команде, его считали и, наверное, заслуженно лучшим защитником премьер-лиги. Сейчас оборона начинается с атаки, а атака с обороны, как я уже говорил, — вот такая геометрия.
— У Луческу Халк бы играл?
— Думаю, да. Потому что он неоднократно говорил о том, что Халк — это суперфутболист, который бы ему, естественно, пригодился.
— А он бы играл, как при Андре Виллаш-Боаше или как в сборной Бразилии? Потому что есть распространённое мнение, что это были два разных футболиста…
— Думаю, самым оптимальным было бы сочетание, при котором он играл бы, как в сборной Бразилии, но забивал бы, как при Боаше.
— Какие у вас остались воспоминания от пребывания в Испании? Сергей Семак рассказывал, что секрет его футбольного долголетия во многом заключается в том, что он в определённый момент сказал рождённому побеждать Валерию Газзаеву большое спасибо и уехал из ЦСКА в ПСЖ. И за этот год в Париже так научился получать удовольствие от жизни даже безотносительно игры за клуб, что после стал чемпионом с «Рубином», с «Зенитом», теперь тренирует и тоже чувствует себя хорошо.
— Что касается Сергея Богдановича Семака, думаю, что каждый бы нас получил бы за год в Париже сумасшедшее удовольствие от жизни и научился любить этот город, — приводит слова Кержакова корреспондент Sportbox.ru Елена Михеева. — Что касается меня и этапа моей карьеры в Испании, то я получал столько кайфа, выходя на поле… В моей команде были такие игроки, как Дани Алвес, Хесус Навас, Кейта, Поульсен, ставшие звёздами мирового уровня. «Севилья» — этот тот коллектив, который растит футболистов и продаёт их в более именитые клубы. Правда, меня это не коснулось, потому что я перешёл в московское «Динамо».
Я получал колоссальное удовольствие от того, что выходил на футбольное и мог играть против таких звёзд, как Мессии, Рональдиньо, Это’О, Бекхэм, Ван Нистелрой… В «Сарагосе» тогда играли Пике, Милито. В Севилье летом очень жаркая погода и нет моря. Жить там хорошо, потому что тепло, но летом все местные уезжают на океан, а нам приходилось тренироваться. Занятия начинались в девять утра и заканчивались уже в 10:30, потому что жара стояла неимоверная. Зимой, в январе, ты уезжаешь на тренировку, у тебя 0 градусов в девять утра, а к её окончанию уже 25–28… «Севилья» — это суперфутбол, Испания — это классный чемпионат, плюс мне удалось завоевать достаточно серьёзные трофеи — выиграть Кубок Испании, Суперкубок Испании и Кубок УЕФА ещё в то время.
— Когда-то в одной спортивной газете на первую полосу был вынесен заголовок «Роналдинью сказал мне после игры «Да ты умеешь играть в футбол!»…
— Чтобы издание продавалось, нужно, наверное, вынести в «шапку» какую-нибудь суперфразу. На самом деле во время игры, естественно, такого сказано не было. Но люди по ходу матча перекидываются словами. Когда-то это могут быть нелицеприятные выражения, но в Испании не наблюдалось таких футболистов, которые как-то грубо отзывались бы друг о друге, будучи соперниками. Те же Месси и Рональдиньо могли сказать какие-то нормальные слова. Это суперзвёзды мирового уровня и им мериться с кем-то непонятно чем нет необходимости. Они всё всем уже доказали и поддержать какого-то молодого футболиста, пусть и из команды соперника — для них не является большой проблемой.
— А Месси что сказал?
— Месси тогда ещё только начинал свой сумасшедший футбольный путь, в той «Барселоне» Роналдинью был на первых ролях.
— Понятно, что вам не приходилось против него защищаться, но если говорить в целом, что делать: держать левую ногу, играть против него вдвоём?
— Даже играя в то время против «Барселоны» с трио Месси, Это’О, Роналдинью, в котором солировал последний, я не понимал вообще, почему Месси отдаёт пас. У него отобрать мяч было невозможно, он обыгрывал одного-двух соперников без проблем и потерь. Поэтому я всегда задавался вопросом, зачем он отдаёт пас Роналдинью, если может просто брать мяч и заходить с ним в ворота.
— Президент «Севильи» получил реальный уголовный срок за махинации с недвижимостью…
— Я слышал об этом, но хочу отметить, что в «Севилье», наверное, главную роль играет спортивный директор Мончи. За ним охотятся чуть ли не все топовые клубы Европы и мира, чтобы переманить его в свой стан. Всё-таки футбол сейчас — это не только то, что происходит на поле, но и за ним — такая большая ярмарка игроков. Мончи настолько чувствует футболистов, которых он приглашает из не самых известных команд, из чемпионата Франции, из Латинской Америки, что может потом продавать их за огромные деньги в топовые клубы. Самым главным оружием «Севильи» является он.
— Стадион на Крестовском острове достроят к Кубку Конфедераций? Один из ваших родственников утверждает, что да…
— Значит, достроят.
— Но у него работа такая, а вы сами в это верите?
— У меня тоже такая работа, и я очень верю в то, что мне удастся выйти на поле в качестве профессионального футболиста в цветах «Зенита» и сыграть на этом стадионе официальный матч.
— «Петровский» уютный, но маленький. «Рамон Санчес Писхуан» или стадион имени Кирова, который раньше был на Крестовском, — совсем другое дело. Ощущения от игры на переполненной большой арене сильно отличаются?
— Нужно в первую очередь говорить о поддержке болельщиков. Возвращаясь к матчу под Дублином, там стадион вмещал пять тысяч, а болели на нём, будто все пятьдесят. Всё зависит от энергии трибун. Если соберётся полный стадион, а болельщики будут просто сидеть и смотреть, как в театре, аплодируя только за какой-то красивый момент, тогда лучше играть на пятитысячном, где трибуны заряжают тебя эмоциями. Это на самом деле так и чувствуется на том же «Петровском». Болельщики ведь не зря называются 12-м игроком, их энергия всегда передаётся игрокам. Когда я был маленьким, мне было лет 10–12, я смотрел футбол по телевизору и не понимал, почему домашние игры так отличаются от выездных. Но ответ очевиден — когда играешь при поддержке своих трибун, ноги бегут быстрее, болельщики гонят вперёд, и у тебя невольно появляются силы, когда ты уже потерял веру в то, что сможешь совершить дополнительный рывок. В футболе всё решают доли секунды и доли сантиметров. И поддержка даёт футболисту импульс покрыть это расстояние, успеть на прострел, обогнать соперников и забить этот нужный гол.
— Что чувствуете, когда о вас поёт «вираж»?
— Когда сижу на скамейке, подтанцовываю, а если в это время на поле, то тоже слышу и мне очень приятно. Я благодарен болельщикам. В 2010 году было здорово услышать эту песню в первый раз. Рад, что она прижилась.
— Масса историй связана с Юрием Андреевичем Морозовым — и про «низкопопого» Денисова, и про Быстрова, которого «соплёй перешибёшь»… Какие у вас остались воспоминания о нём?
— Юрий Андреевич — это тот человек, благодаря которому я сижу здесь. Если бы не его возрастное тренерское терпение и упрямство относительно меня, наверное, я бы не достиг тех высот футбольных, которых мне удалось достичь. Я ему обязан всем, что имею сейчас, если мы не говорим о родителях. Очень счастлив, что на протяжении стольких лет не только я, но и болельщики передают из поколения в поколения своим детям и внукам знания о том, что был такой Юрий Андреевич. И молодые люди знают, что есть такой человек, имя которого ассоциируется с ленинградским «Зенитом», с питерским футболом вообще. Светлая ему память. Буду продолжать всем рассказывать, что был такой человек, который создал меня как футболиста-профессионала. Очень надеюсь, что на новом стадионе ему воздвигнут памятник, потому что он — один из тех немногих, кто это действительно заслужил.
— Самое яркое воспоминание, связанное с тем, как он на вас кричал?
— Не могу озвучить, здесь дети. Это было практически на каждой тренировке. Сперва было страшно, а потом все к этому уже привыкли.
— Когда Фергюсон орал на игроков в раздевалке так, что у них волосы назад сдувало, это называлось «фен». У Юрия Андреевича как было?
— У Юрия Андреевича это был ветер на бровке. Обычно скамейка запасных расположена на стороне лайнсмена, чтобы не было на него давления гостей, а домашняя команда могла как-то поддавить, образно выражаясь. А у нас располагалась скамейка всегда на противоположной стороне, и Юрий Андреевич, когда был не согласен с решением помощника главного арбитра, вскакивал и пробегал эти 60 метров по дорожке «Петровского» так, что позавидовал бы каждый крайний полузащитник. И за ним ветер проносился… Так же на тренировках — если ему что-то не нравилось, он резко останавливал всё и шёл через поле, мог делать это даже во время двусторонней игры, крича на какого-то футболиста, действия которого ему не понравились.
— Почему у Петржелы было так весело, но вы не выиграли золото?
— Сложный вопрос. Наверное, именно из-за того, что было так весело, мы и не выиграли. Не хватало опыта, концентрации, что пришло уже позднее со временем. Тогда у нас был бесшабашный футбол, в команде было много ярких молодых и весёлых футболистов и не было грамотного сплава опыта и молодости. Были Радимов и Спивак, но этого было мало, для того чтобы в какой-то момент одёрнуть игроков, больше сыграть в прагматичный футбол. Мы же бежали всегда в атаку, а потом пропускали в результате. Это не позволило нам в 2004-м году выиграть «золото».
— Если вы будете играть на чемпионате мира 2018 года, сборная России выиграет его?
— Да. Это к вопросу о вере в собственные силы.
— Ещё в 2011 году в интервью на радио вы обещали, что выйдете в стартовом составе. А Фурсенко тогда сказал, что Россия выиграет этот чемпионат мира.
— Кстати, мало кто верил, когда Сергей Александрович в 2006 году сказал, что «Зенит» выиграет три европейских трофея за десять лет. К сожалению, 2016-ый скоро закончится, и три мы уже не успеем, но два — это тоже неплохой результат.
— На вашем счету есть загубленная карьера Бухарова, который не очень удачно провёл время в Петербурге…
— Сложно об этом говорить. Тогда у меня была неудачная серия — до прихода Саши я забил один гол. Его взяли в «Зенит», и у меня пошло-пошло-пошло. Это стечение обстоятельств. Никогда нельзя рассчитывать на что-то, что придёт извне, нужно работать до конца и верить в собственные силы. Я продолжал тренироваться так же, как и до прихода Бухарова, у меня просто стало получаться реализовывать моменты, с чем были проблемы до этого.
— Любите ли вы шаверму?
— Честно, очень давно её не ел. Но по вкусовым ощущениям та шаверма, которая продаётся у метро, гораздо вкуснее той, что подаётся в ресторанах.
— Могли ли вы стать хоккеистом или другим профессиональным спортсменом?
— Я в детстве очень любил дома изображать из себя хоккейного вратаря. Я надевал на одну руку кобуру от игрушечного пистолета, в другую брал игрушечную же пластмассовую клюшку, и отец теннисным мячиком бил в сторону кресла.
— В каком возрасте?
— В дошкольном, плюс первый-второй классы. Зимой я в валенках и фуфайке выходил во двор и всё время вставал в ворота, потому что для этого не нужно было кататься на коньках, чего я делать не умею и не умел. Несколько раз мне разбивали нос, когда мы играли теннисным шариком, когда шайбой — я уже не выходил, естественно.
— Любимый писатель?
— Наверное, самое сильное впечатление от того языка, которым была написана книга, я получил от прочтения повести «Очарованный странник» Лескова.
— Почему «Спартак» возглавляет турнирную таблицу?
— По победам, по-моему, только поэтому.
— Такого давно не было…
— Я уверен, что в конце чемпионата турнирная таблица поменяется и лидер в ней тоже.
— Задача у «Зенита» только одна?
— Конечно, её не отменял никто и никогда.
— А в Лиге Европы? Горячие головы говорят о финале и даже победе…
— Аппетит приходит во время еды. Сейчас стоит задача выйти из группы. Она практически выполнена, если называть вещи своими именами. Мы все максималисты. Один раз удалось, почему не сделать это во второй раз?
